Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в - Страница 113

113

– Они тут причем? – удивилась Изабель.

– Притом, что мы в них не отражаемся. Это самое худшее, что только может с кем-то произойти.

– Кому как, а мне все равно смотреть не на что.

– Есть! В зеркале ты могла бы увидеть свой образ и сказать – вот, я Изабель, у меня светло-русые волосы и большие серые глаза, покрасневшие от слез. Или д-другое – я Изабель, гадкая дурнушка, в чью сторону мужчины смотрят, только чтобы посмеяться. В общем, ты много чего могла бы подумать, но суть в том, что в твоем воображении родился бы хоть какой-то слепок с реальности, образ себя, что-то, что отличает тебя от других. Но это невозможно! В зеркале пустота. Стало быть, тебя не существует? И меня тоже? – Леонард печально мотнул головой. – Но вот он я – хожу, ношу одежду, разговариваю. Как же мне себя увидеть? Остается один способ – разглядеть себя в других вампирах, раз уж мы все должны быть одинаковы. А еще лучше – найти совершенное зеркало, воплощение идеала, и глядеться в него ночи напролет. Подражать ему во всем, поступать, как он поступает. Вот кем для всех вас был Виктор.

Изабель слушала, приоткрыв рот. Во-первых, с ней так долго еще не разговаривали. Во-вторых, с ней вообще никогда не разговаривали о ней. Кто заговорит о пустом месте? Разве что посмотрит сквозь. А сейчас… Неужели этот несуразный юноша, пародия на вампира, увидел что-то такое, чего она и правда не замечала? Увидел ее? Едва ли. Тем не менее, его слова заставили ее задуматься, и эта напряженная задумчивость так отчетливо отразилась на ее лице, что Леонард едва заметно улыбнулся.

– Вот видишь! Учись жить своим умом, Изабель, – но его губы болезненно скривились. – Кажется, я сморозил глупость. Как только мы стали ва-вампирами, наша личность растворилась в фольклоре. Кто мы такие? Что мы должны делать? Вопросы перестали быть вопросами. Жажда крови – вот все, что определяет нашу суть. Как дарвинист я верю в учение об инстинктах, но… но я не хочу, чтобы так было! Я хочу сам принимать решения, без оглядки на инстинкты или наш кодекс. Хочу вспомнить, как я выглядел. О, если бы это было возможно! Если мы могли вспомнить себя!

Пока он говорил, Леонард провел рукой по лицу, но пальцы были слепы. Он действительно забыл, а что будет через год, через десять лет, через сотню? Неуклюже опустившись на пол рядом с Изабель, он уткнулся лицом в колени и его плечи затряслись. Такого поворота событий она не ожидала.

– Ч-что… что случилось? – Изабель опасливо посмотрела на Леонарда, а потом, едва касаясь, погладила его по волосам. Тут же отдернула руку – вдруг ему не понравится. – Я не верю, что ты изменился с тех пор, как умер. В тебе больше человеческого, чем в любом из всех вампиров, кого я знала. Да, пожалуй, и из людей тоже. Ты – не фольклор, ты Леонард Штайнберг! А хочешь, я скажу, каким я тебя вижу? Хотя, что для тебя мои слова… Леонард? Ты только не плачь, пожалуйста! Ну, я не знаю, что делать!

Но он уже вцепился в ее руку.

– Я т-тоже не знаю. Наверное, уже не получится всп… вспомнить… Но ты все равно скажи, а еще лучше – расскажи про себя. Какой ты была до того, как с тобой это случилось?

– Не помню, – бормотала она, отводя глаза, – меня как будто и не было вовсе. А лучше, если бы и правда не было, мир бы ничего не потерял. Думаешь, я стала такой, сделавшись вампиром? Разве люди меняются после смерти? Вот и ты не изменился. Ты сильный и очень… очень хороший. Правда. Я не думала, что вампиры могут быть такими…

Юный Штайнберг улыбнулся сквозь слезы.

– Когда ты узнаешь меня получше, ты, верно, изменишь свое мнение.

– Получше?

– Или ты все-таки решила изжариться? – он покосился на окно, за которым уже бледнело небо.

– Ты хочешь помочь мне? – в ее взгляде в равных долях смешались удивление и испуг. – Но разве ты пришел сюда за этим? Неужели ты не накажешь меня за все, что я сделала тебе и… твоему отцу?

Леонард хотя и не сразу, но все-таки покачал головой. Он-то не накажет, зато Берта! Вот уж кто добьет Изабель хотя бы из штайнберговского упрямства. Но не стоит пугать Изабель прежде времени. С легкостью он подхватил раненую вампиршу, стараясь не задеть ее плечо, и понес в подвалы. Там по-прежнему стояли гробы, по большей части открытые, со скомканными одеялами внутри – гости покидали замок в спешке. Выбрав гроб поприличней, Леонард осторожно уложил в него Изабель.

– Спи спокойно, – добавил он, склоняясь над ней, но вампирша часто заморгала.

– Какое тут спокойно, – жалобно произнесла она. – Стоит закрыть глаза, как я вижу их! Они все ползут и ползут, ползут и….брррр! Г-а-а-дость!

Леонард быстро огляделся, потом снова нагнулся к ней и прошептал:

– Они повсюду! У них против м-меня заговор и стоит мне задремать, как они п-подбираются поближе. Остановить их может лишь одно средство – спирт, – достав из кармана бутылочку с прозрачной жидкостью, он протянул ее Изабель. – Положи под подушку, и тогда они до тебя не доберутся. Я с детства так делаю.

– Спасибо! – просияла Изабель, вцепляясь в бутылку с азартом завзятого пропойцы, но и Леонард не спешил с ней расставаться.

– У меня нет запасной, – замялся он.

– Но мне очень нужно!

– Мне тоже!

– Значит…?

– Ничего, если так?

Изабель улыбнулась. Это было не просто «ничего», это было «замечательно». Как приятно разделять гроб с мужчиной, который контролирует ситуацию и сумеет отогнать полчища чудовищ, пусть и крошечных! Уткнувшись в его плечо, она закрыла глаза и, несмотря на боль от раны, уснула так спокойно, как ни спала еще, ни в этой жизни, ни в той.

113