Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в - Страница 29

Иногда сиделка задумывалась, каково это – каждый день проводить в одной и той же комнате, метаться из угла в угол или лежать на кровати, разглядывая потолок в поисках интересных трещин или пятен плесени, но тщетно, потому что потолки здесь регулярно белили. Каждое пятно было островом на карте воображения. Каждая трещина – дорогой, уводившей прочь из этих стен.

– Фройляйн Лайд, вы пришли! – обрадовалась Кармилла. – Я как раз вспоминала то время, когда меня полюбил Владыка Всех Вампиров…

– Я ненадолго, – одернула ее сиделка. – Просто хотела удостовериться, что вы благополучны.

У Кармиллы вытянулось лицо.

– Может, все-таки задержитесь?

– У меня сегодня выходной.

– А, тогда другое дело! Хорошо вам. Жаль только, что заняться будет нечем. Ночь ведь, – девочка с сомнением покосилась в окно.

«Может, вы чего порекомендуете, с вашим-то опытом?»– чуть было не выпалила фройляйн Лайд, но вовремя спохватилась. Девочка не виновата в том, что у нее такое отвратительное настроение. Прямо скажем, человеконенавистническое.

– Отправлюсь на прогулку.

– Ой, только вы поосторожнее! На улицах в это время опасно.

– Постараюсь, – сдержанно ответила сиделка. На улицах этой ночью и правда будет опасно. А ей пора в путь, иначе «опасно» начнется прямо сейчас.

Девочка посмотрела на нее выжидательно, словно дворовый котенок на молочника. Поди, рассчитывает, что сиделка будет еженощно снабжать ее сластями. Пора умерить аппетиты. Никакого жалованья не хватит на такие траты, да и против устава все это. Хотя вряд ли фрау Кальтерзиле придерется, если узнает о ее самодеятельности. Происшествие в ванной образумило старушку.

Тем не менее, за кого Кармилла ее принимает – за ангела милосердия, что ли? Понятно, что девочка, как говорится, скорбная главою, но всему есть предел! И почему, почему эта дуреха свалилась на голову именно ей?!

Тут к ней постучала догадка, настолько жуткая, что фройляйн Лайд едва смогла ее озвучить. Когда все-таки удалось, ее губы подрагивали.

– Кармилла, я знаю, что вы стали вампиром, чтобы ваши приключения продолжались вечно. Но давайте еще раз представим, что вы…

– … Обычная барышня? Нет, фройляйн Лайд, этот номер больше не пройдет, – пациентка вздернула подбородок. – Второй раз вы меня не обманете! Я больше никогда не буду этого представлять! Слышите? Ни-ког-да! Потому что обычная барышня – это пустое место! Ее не существует! Все смотрят мимо, как будто ты дыра в пространстве! А если бы я и была ею – знаете, что бы я сделала? Я бы позвала вампиров! Я бы каждый день кричала, пока они не услышат! Они ведь не могут входить без приглашения. Значит, с приглашением-то непременно придут! Быть вампиром – в сто раз лучше чем… когда ты… и никому нет дела…

Заметив, что у нее вот-вот начнется истерика, фройляйн Лайд обняла ее за острые плечи и держала, пока ее не перестало трясти, пока она не затихла в ледяных тисках, как затихает замерзающий в метели. Поцелуй она девочку сейчас – и на лбу остался бы след обморожения. Когда Кармилла окончательно успокоилась, фройляйн Лайд разжала руки. Она услышала все, что хотела – вернее, не хотела – и могла уходить. Даже не уходить – бежать. Но худосочная пациентка вдруг показалась ей очень привлекательной, чтобы не сказать аппетитной. Бороться с искушением становилось все труднее.

А нужно ли?

Согласно официальному диагнозу, девочка безумна. Странные раны можно свалить на членовредительство, а ее россказням про вампиров все равно никто не поверит. Само провидение предает Кармиллу ей в руки. И не только Кармиллу, но и всех остальных…

Фройляйн Лайд вздрогнула. Нет, невозможно. Наверное, он научился отравлять ее сознание даже на расстоянии, потому что это не ее мысли! Сама бы она до такого непотребства не додумалась! Или все-таки додумалась? Возможно, все чудовища думают именно в таком ключе, и через некоторое время такие измышления уже не покажутся ужасными? Сумеет ли она разглядеть наступление этого момента, или мысли изменятся также поразительно, как некогда изменилось тело?

– Мне действительно пора, – прошептала она.

– До свидания, фройляйн Лайд, – голос девочки все еще был хриплым от слез. Она натянула одеяло до самого носа, но когда сиделка уже открыла дверь, добавила скороговоркой. – Знаете, мне очень понравилось бросать печенье из окна.

Ох, все мысли только о еде! Хотя чья бы корова мычала.

– Да, это занятный вид спорта, – фройляйн Лайд постаралась улыбнуться. – Какое печенье вы хотите выбросить в следующий раз?

– А что, разные бывают?

– Конечно. Я слышала, что у шоколадных хорошее ускорение.

– Тогда шоколадное!

– Будет сделано. И вот еще что – пожалуйста, не зовите вампиров этой ночью.

– Постараюсь.

– Одного упыря нашей больнице за глаза хватит.

В раздевалке она сменила форму на коричневое ситцевое платье в белую полоску, без турнюра и прочих излишеств, а потом наспех собрала волосы в некое подобие прически. Теперь она напоминала мещаночку с городской окраины.

Иными словами, то идеальный охотничий костюм, лучше любой амазонки. Да и пятна легко отстирывались.

Она готова.

В темном небе обрезком ногтя белел месяц. Трущобы затянуло туманом, пропитанным потом, похотью и перегаром. В дерганом свете фонарей люди напоминали марионеток, вытесанных из дерева и раскрашенных художником-недоучкой. По улицам сновали нищие в живописных лохмотьях. Где-то надрывалась шарманка, и сиплый детский голос выводил песенку про милого Августина. Из распахнутых дверей кабаков доносился хохот, визг скрипок и скабрезные куплеты. Прохожие разглядывали скромную девицу, которую непонятно каким ветром занесло в этот квартал, и улюлюкали ей вслед, но фройляйн Лайд продолжала свой путь. Не здесь, не сейчас, не с ними. Мужчины ограничивались насмешками и не пытались причинить ей вреда. Пока что никто из них не попадал в категорию «пища».